Практика публичной дипломатии КНР в Центральной Азии: современное состояние, вызовы и перспективы развития

Регион Центральной Азии, обладая богатыми запасами энергоресурсов и уникальным геополитическим положением, занимает важное место в современной внешнеполитической стратегии КНР. При этом, несмотря на подчеркнутое внимание китайских исследователей к проблематике «мягкой силы» и публичной дипломатии, этот аспект внешней политики Пекина в отношении центральноазиатских республик остается сравнительно менее изученным. Именно эту лакуну и призвана отчасти заполнить данная статья. В первом разделе дано определение понятия «публичная дипломатия», рассмотрены эволюция связанного с ним дискурса в Китае и теоретические подходы китайских исследователей к данной концепции. Во втором разделе выявлены причины актуализации инструментария публичной дипломатии во внешней политике КНР в отношении стран Центральной Азии в последние годы. Показано, что быстрое укрепление экономического и политического сотрудничества Китая со странами региона не сопровождалось пропорциональным улучшением китайского имиджа в глазах местного населения, напротив, наблюдался устойчивый рост синофобии. В этих условиях и в контексте запуска инициативы «Пояс и путь» КНР стала уделять повышенное внимание инструментам публичной дипломатии. В третьем разделе обозначены основные направления реализации программ публичной дипломатии в государствах рассматриваемого региона: PR-дипломатия, СМИ-дипломатия и гуманитарная дипломатия. В заключительном разделе выявлены эндогенные и экзогенные вызовы, с которыми сталкивается публичная дипломатия КНР в странах Центральной Азии на современном этапе. Автор отмечает, что конкурентоспособность и эффективность китайской публичной дипломатии могут быть повышены за счет расширения сотрудничества в гуманитарной сфере, применения цифровых технологий и медиа 2.0, а также активного вовлечения неправительственных коммерческих и некоммерческих акторов во взаимодействие с региональной общественностью. Автор приходит к выводу, что центральноазиатский вектор китайской публичной дипломатии будет приобретать всё большую значимость, несмотря на указанные проблемы.

1. Бахриев Б.Х. «Мягкая сила» и публичная дипломатия: возможности для независимого Таджикистана // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 436. С. 97–105. DOI: 10.17223/15617793/436/11.

2. Ван Б. Чжунго вайцзяобумэнь дэ туйтэ гунгунвайцзяо яньцзю [Исследование по использованию инструментов публичной Твиттер-дипломатии в дипломатической службе Китая]: Дисс. … магистра полит. наук. Пекин: Китайский университет иностранных дел, 2021. (На кит. яз.)

3. Ван Ц. Особенности публичной дипломатии китайской народной республики (исторический аспект) // Россия в глобальном мире. 2021. № 21 (44). С. 67–80. DOI: 10.48612/rg/RGW.21.17.

4. Гулиачжати Т. «Дунту» Кунбуходун дэ гоцзииньсу цзи юйфанцоши [Международные факторы террористической деятельности «Восточного Туркестана» и меры противодействия им] // Алабо шицзе яньцзю. 2014. № 4. С. 55–67. (На кит. яз.)

5. Гунгунвайцзяо яньцзю [Исследование по публичной дипломатии] / Под ред. Д. Лю. Пекин: Издательство литературы по общественным наукам, 2018. (На кит. яз.)

6. Кривохиж С.В. «Мягкая сила» и публичная дипломатия в теории и внешнеполитической практике Китая // Вестник Санкт-Петербургского университета. Востоковедение и африканистика. 2012. № 3. С. 103–112.

7. Лай Л. Медиаобраз первой леди как элемент «мягкой силы» в публичной дипломатии Китая // Вестник Санкт-Петербургского университета. Язык и литература. 2017. Т. 14. № 3. С. 455–465. DOI: 10.21638/11701/spbu09.2017.312.

8. Лукин А. Публичная дипломатия // Международная жизнь. 2013. № 3. Available at: https://interaffairs.ru/jauthor/material/831 (accessed: 20.10.2022).

9. Мавлонова А.С. Роль уйгурской диаспоры за рубежом в борьбе за независимость Синьцзяна // Вестник РУДН. Международные отношения. 2015. № 1. С. 169−176.

10. Мураталиева З.Т. «Soft power» России в Центральной Азии: ключевые аспекты и пробелы в реализации // Дискурс-Пи. 2017. № 3–4 (28–29). С. 121–128.

11. Наумов А.О. «Мягкая сила» и публичная дипломатия Германии: прошлое и настоящее // Genesis: исторические исследования. 2021. № 11. С. 133–145. DOI: 10.25136/2409-868X.2021.11.33457.

12. Рустамова Л.Р., Бахриев Б.Х. Особенности публичной дипломатии Европейского союза в Центральной Азии // Полития: анализ, хроника, прогноз. 2020. № 3 (98). С. 165–180. DOI: 10.30570/2078-5089-2020-98-3-165-180.

13. Тан С. Чжунго гунгунвайцзяо дэ фачжань цзици тисигоуцзянь [Развитие и системное строительство китайской публичной дипломатии] // Сяньдай гоцзигуаньси. 2006. № 2. С. 42–46. (На кит. яз.)

14. Узбеков Д., Курманов З. Уйгуры как актор политического процесса в Кыргызской Республике // Центральная Азия и Кавказ. 2014. Т. 17. № 2. С. 148−157.

15. Хан Ф. Гунгунвайцзяо гайлунь [Введение в публичную дипломатию]. Пекин: Издательство Пекинского университета, 2012. (На кит. яз.)

16. Хань Ч. Чукоу мэйго: мэйго синьвэньчу юй мэиго гонггонгваицзиао [Экспортирование Америки: ЮСИА и американская публичная дипломатия]. Тяньцзинь: Народное издательство, 2000. (На кит. яз.)

17. Цзи С. Ханьюй гоцзи туйгуан чжаньлюэ яньцзю [Исследование по глобальной стратегии распространения китайского языка] // Аньхуэи вэньсюэ. 2016. № 7. С. 155–156. (На кит. яз.)

18. Цзяо Ж. Чжунго синьцзян чжулю мэйти чжунъячуаньбошоучжунсюй цю яньцзю [Исследование опросов аудиторий главных СМИ Синьцзяна в Центральной Азии] // Синьцзян шифан дасюэ сюэбао. 2014. № 5. С. 110–116. (На кит. яз.)

19. Чжан Х. Идайилу бэйцзинся чжунго дуй хасакэсытань дэ гунгунгвайцзяо [Общественная дипломатия Китая с Казахстаном в контексте «Одного пояса, одного пути»] // Гунгунгвайцзяо цзикань. 2019. № 2. С. 80. (На кит. яз.)

20. Чжан Ян, Чжан Яо. Миньсиньсянтун дэ мэйтилуцзинъ юй цзяньгоу — дуйфэйчжоусиньгунгунвайцзяо дэ сыкао [Медиапути и установление контактов между людьми — размышления о новой публичной дипломатии в Африке] // Дуйвайxжуаньбо. 2016. № 4. С. 7–9. (На кит. яз.)

21. Чжао К. Гунгунвайцзяо дэ лилунь юй шицзянь [Теория и практика публичной дипломатии]. Шанхай: Шанхайское лексикографическое издательство, 2007. (На кит. яз.)

22. Чжао Х. Чжунгуо дэ чжунъявайцзяо: лилунь юй шицзянь [Дипломатия Китая в Центральной Азии: теория и практика] // Гоцзи вэньтияньцзю. 2007. № 4. С. 30–52. (На кит. яз.)

23. Чжун Л., Ван Ц. Чжунго гунгунвайцзяо дэ яньцзинь: нэйжунъ юй синши [Эволюция публичной дипломатии Китая: содержание и форма] // Вайцзяопинлунь. 2006. № 3. С. 64–69. (На кит. яз.)

24. Custer S., Schon J., Horigoshi A. et al. Corridors of power: How Beijing uses economic, social, and network ties to exert influence along the Silk road. Williamsburg, VA: AidData at William & Mary, 2021. Available at: https://docs.aiddata.org/ad4/pdfs/Corridors_of_Power.pdf (accessed: 20.10.2022).

25. Custer S., Sethi T., Solis J. et al. Silk road diplomacy: Deconstructing Beijing’s toolkit to influence South and Central Asia. Williamsburg, VA: AidData at William & Mary, 2019. Available at: https://docs.aiddata.org/ad4/pdfs/Silk_Road_Diplomacy_Report.pdf (accessed: 20.10.2022).

26. Exnerová V. China’s ‘Silk road’ public diplomacy in Central Asia: Rethinking the ‘network’ approach to the study of public diplomacy and its instrumentalism // Transnational sites of China’s cultural diplomacy: Central Asia, Southeast Asia, Middle East and Europe compared / Ed. by J. Ptáčková, O. Klimeš, G. Rawnsley. Singapore: Palgrave Macmillan, 2021. P. 65−87.

27. Fominykh A. Russia’s public diplomacy in Central Asia and the Caucasus: The role of the universities // The Hague Journal of Diplomacy. 2017. Vol. 12. No. 1. P. 56−85. DOI: 10.1163/1871191X-12341350.

28. Klimeš O. Xinjiang in China’s public diplomacy in Central Asia: Case study of Almaty // Transnational sites of China’s cultural diplomacy: Central Asia, Southeast Asia, Middle East and Europe compared / Ed. by J. Ptáčková, O. Klimeš, G. Rawnsley. Singapore, Palgrave Macmillan, 2021. P. 35−63.

29. Kobierecka A. Post-COVID China: ‘Vaccine diplomacy’ and the new developments of Chinese foreign policy // Place Branding and Public Diplomacy. 2022. P. 1−14. Available at: https://link.springer.com/content/pdf/10.1057/ s41254-022-00266-2.pdf?pdf=button (accessed: 20.10.2022). DOI: 10.1057/s41254-022-00266-2.

30. Kobierecka A., Kobierecki M.M. Coronavirus diplomacy: Chinese medical assistance and its diplomatic implications // International Politics. 2021. Vol. 58. No. 1. P. 937–954. DOI: 10.1057/s41311-020-00273-1.

31. Laruelle M., Peyrouse S. The Chinese question in Central Asia: Domestic order, social change and the Chinese factor. New York: Columbia University Press, 2012.

32. Lilei S., Zhao Q. A model for the Belt and Road Initiative: China’s cultural diplomacy toward Central and Eastern European countries // The Belt and Road Initiative in the global arena: Chinese and European perspectives / Ed. by C. Yu, S. Lilei, H. Lihe. Singapore: Palgrave Macmillan, 2018. P. 55−68.

33. Litvak N.V., Pomozova N.B. Chinese diplomatic discourse for Europe: A change of style // Russia in Global Affairs. 2021. Vol. 19. No. 1 (73). P. 50–69. DOI: 10.31278/1810-6374-2021-19-1-50-69.

34. Melissen J. The new public diplomacy: Between theory and practice // The new public diplomacy. Studies in diplomacy and international relations / Ed. by J. Melissen. London: Palgrave Macmillan, 2005. P. 3−27.

35. Nicholas J.S. Chinese migration to Central Asia: Contrasting experiences between Kazakhstan and Kyrgyzstan: Master’s Thesis. University of Washington, 2013. Available at: https://digital.lib.washington.edu/researchworks/bitstream/handle/1773/23547/STEINER_washington_0250O_11745.pdf?sequence=1 (accessed: 20.10.2022).

36. Whyke T.W., Chen Z.T., Lopez-Mugica J. An analysis of cultural dissemination and national image construction in Chinese influencer Li Ziqi’s vlogs and its impact on international viewer perceptions on YouTube // The Journal of Chinese Sociology. 2022. Vol. 9. No. 14. P. 1−19. DOI: 10.1186/s40711022-00173-2.