В 1965–1966 гг. в Индонезии были совершены массовые убийства коммунистов и представителей левых сил, а также этнических китайцев, cчитавшихся членами прокоммунистических организаций. Эти кровавые события послужили первой и наиболее активной фазой процесса смены власти и началом «нового порядка». Окончательным же их итогом стали смещение давно вызывавшего раздражение у Вашингтона президента Сукарно и приход к власти в 1968 г. проамерикански настроенного генерала Сухарто, правившего Индонезией на протяжении последующих трех десятилетий. Несмотря на наличие острого внутреннего конфликта в стране, участие в рассматриваемых событиях внешних сил, в первую очередь Соединенных Штатов Америки, изначально не вызывало у историков сомнений. Однако в силу недостаточности документальной базы определить степень этого участия было сложно. В настоящей статье на основе изучения недавно рассекреченных и опубликованных в США материалов (преимущественно донесений американских дипломатов из Джакарты и других регионов страны) рассмотрена позиция Вашингтона в отношении происходивших в Индонезии событий, охарактеризована его стратегическая линия и объяснены причины и предпосылки принятого администрацией Л. Джонсона решения об уровне вовлеченности в индонезийский конфликт и ее конкретных формах. Сделан вывод о том, что американское правительство поддерживало тесные связи с верхушкой индонезийской армии, изначально приветствовало усилия генерала Сухарто по смещению президента, поощряло репрессии, оказывало финансовую поддержку антикоммунистическим группам, вело информационно-психологическую войну, охотно используя наработки ЦРУ. По сравнению с вмешательством США в Индокитае и Доминиканской Республике, эскалация которого происходила практически одновременно с рассматриваемыми событиями, вовлечение Вашингтона в индонезийский конфликт осуществлялось на более низком уровне. Однако при наличии сильного конфликтного потенциала во внутриполитической жизни Индонезии и этой тактики оказалось достаточно, чтобы нанести сокрушительный удар по левому движению и отстранить от власти президента Сукарно.

США и Турцию многие десятилетия связывали прочные узы стратегического партнерства, оформившегося еще на заре «холодной войны». Однако в последние годы отношения между союзниками по НАТО развиваются по весьма неустойчивой траектории. Корни многих нынешних противоречий между Анкарой и Вашингтоном проявились еще в первые годы президентства Б. Обамы. В статье обозначены причины и характер сложностей, с которыми США и Турция столкнулись на пути воплощения в жизнь предложенной демократической администрацией концепции «образцового партнерства» в 2009–2010 гг. Рассмотрено, в частности, влияние произошедшей за 2000-е годы трансформации внешнеполитической стратегии Турции на изменение ее общей линии поведения в отношениях с США и появление у Анкары настойчивого желания добиться от Вашингтона признания и уважения своих национальных интересов. Трудности выработки Турцией и США согласованной позиции проиллюстрированы на примерах противоречий касательно взаимодействия с Израилем и Ираном. Показано, что различные методы убеждения и давления на Анкару, к которым прибегала администрация Б. Обамы, не всегда были эффективными, а их применение в ряде случаев лишь усугубляло ситуацию. Автор также подробно изучает развернувшуюся на фоне обострившихся разногласий в политических и академических кругах США дискуссию о перспективах двустороннего сотрудничества и внешнеполитической идентичности современной Турции. Наконец, в статье определены основные факторы сближения стран после временного кризиса. Автор приходит к выводу, что определяющую роль в предотвращении дальнейшей его эскалации сыграл фактор безопасности. Военно-стратегическое сотрудничество США и Турции в рамках НАТО осталось — вопреки разногласиям по отдельным региональным вопросам и громким политическим скандалам — краеугольным камнем двусторонних отношений. Американо-турецкое партнерство, пусть и не став «образцовым», выдержало проверку на прочность, чтобы вскоре испытать на себе воздействие еще более сложных вызовов, связанных с дестабилизацией региона в результате «Арабского пробуждения».

На фоне увеличения числа интернационализированных внутренних конфликтов в последнее время в научной литературе наблюдается устойчивый рост интереса к тематике внешнего вмешательства в дела суверенных государств. Цель библиографического обзора — обобщить подходы тех ученых, главным образом зарубежных, которые фокусировались на исследовании концептуально-теоретических аспектов данной проблематики. В структурном плане обзор разделен на три части. В первой раскрыты смысловые нюансы ключевых русскоязычных и англоязычных терминов и особенности их употребления в международно-правовых документах. Вторая и третья части посвящены двум «большим спорам» в литературе о вмешательстве. Один из них касается вопроса о целесообразности и возможности разработки дефиниции вмешательства как таковой, другой — определения содержательных границ понятия «вмешательство». Первый спор представлен в виде столкновения позиций ученых, воспринимавших вмешательство как данность, убежденных сторонников разработки научно обоснованного определения вмешательства и, наконец, исследователей, наотрез отказывавшихся заниматься поисками такой дефиниции. Аргументы критиков получения «чистого» знания о феномене вмешательства, которые в большинстве своем являются приверженцами конструктивизма или постструктурализма и призывают отталкиваться от изучения дискурса, в том числе субъектов, осуществляющих интервенционистские действия, оспорены в заключении. Обоснована необходимость формулирования рабочего определения вмешательства, которое позволило бы в условиях обострения межгосударственного противоборства, возрождения идеологического соперничества и усиления различий в представлениях о границах государственного суверенитета и допустимости их нарушения вырваться из ловушки конфликта восприятий. Приведены аргументы в пользу максимально широкой трактовки вмешательства, которая, с одной стороны, в отличие от узкой, легалистской интерпретации, давала бы возможность включить как силовые, так и несиловые инструменты (оказание помощи, применение санкций, информационное воздействие), а с другой — была бы применима к различным историческим эпохам. Подчеркнуто, что принятие на вооружение какого-то отдельного определения или разработка собственной дефиниции — лишь первый шаг на пути к классификации видов вмешательства, в построении которой в то же время имеет смысл отталкиваться от изучения конкретно-эмпирического материала, а не от априорно заданных параметров.

Анализ политических рисков начал оформляться в самостоятельное направление прикладных международных исследований в разгар «холодной войны», но в последние годы получил новый импульс для развития. Предпосылкой к этому стало качественное возрастание неопределенности в целом ряде сегментов мировой политики после серии мощных «стратегических шоков» («Арабское пробуждение», «украинский кризис», Брексит и др.), оказавших масштабное и зачастую непредвиденное прямое и косвенное влияние на международную деятельность бизнес-структур по всему миру. В настоящей статье проведено сравнительное исследование классических подходов к определению политических рисков, сформулированных ведущими специалистами в данной области в 1970–1980-е годы, и современных трактовок, которые появились в научной литературе, а также в материалах аналитических центров и консалтинговых агентств в последнее десятилетие. Осуществлена типологизация классических определений политических рисков, в частности выделены такие факторы, как нежелательное воздействие национального правительства принимающей страны на проведение деловых операций, возможность ограничения деятельности транснациональных корпораций, отсутствие стабильности в деловой среде в связи с политическими событиями. Обозначены основные факторы, предопределившие особенности современных подходов к дефиниции политических рисков, включая усиление влияния негосударственных акторов, возникновение политических рисков в развитых государствах и др. Продемонстрирована роль этих факторов в расширении или изменении представлений о таких характеристиках политических рисков, как их субъект, среда возникновения и методы воздействия на объект (иностранную компанию).

Рецензия посвящена новому фундаментальному труду академика РАН, 6-го секретаря Совета безопасности Российской Федерации А.А. Кокошина. В центре внимания представленной работы оказался широкий спектр различных теоретических и прикладных аспектов проблематики войны и мира. Среди достоинств монографии рецензент отмечает глубину и оригинальность авторских выводов, основанных на внимательном изучении как классических трудов, посвященных военному искусству, так и новейших исследований ведущих военных теоретиков; ее ярко выраженный междисциплинарный характер. В частности, рецензент подчеркивает, что, обращаясь к рассмотрению проблем влияния технологических параметров на развитие военного дела, феноменов гибридной войны и сдерживания, автор в равной мере уделяет внимание и объективным, и субъективным факторам. Высоко оценивает рецензент и выводы А.А. Кокошина относительно современных тенденций развития и новых форм военного противоборства на международной арене, среди которых особого внимания заслуживают увеличение числа и расширение географического ареала локальных вооруженных конфликтов, наблюдаемый повсеместно рост ассигнований на военные нужды, бурное развитие перспективных военных технологий. В теоретическом осмыслении этих тенденций и поиске оптимального ответа на порождаемые ими вызовы национальной безопасности, как подчеркивает А.А. Кокошин, важную роль может сыграть обращение к трудам классиков военной науки. Рецензент заключает, что рассматриваемая работа является важным вкладом в развитие теоретических исследований войны как особого политического и социального феномена, и выражает надежду на то, что выход в свет новой монографии А.А. Кокошина даст импульс к появлению других отечественных разработок по этой проблематике.