Цель статьи — прояснение природы феномена современного популизма, а также обозначение перспективных путей его научного изучения. Для этого представляется необходимым проанализировать данный феномен с точки зрения логики развития современного политологического мейнстрима. Под последним понимается совокупность парадигм, в рамках которых рассматриваются ключевые социальные, экономические, политические и культурные феномены в современных обществах. Автор выдвигает гипотезу о том, что крайнее многообразие трактовок природы и сущности популизма, а также невозможность дать удовлетворяющее всех определение этого парадоксального явления современности обусловливаются именно особенностями политологического мейнстрима. Показано, что он складывается на пересечении дискурсов транзита, модернизации, саморегулируемого рынка, неограниченного роста и «конца истории» и являет собой иерархию глобального знания, выстроенную на трех своеобразных «китах»: господстве Запада, капитализме и либерализме. Автор подчеркивает, что в контексте данных дискурсов незападный популизм рассматривается как относительно прогрессивное явление, как индикатор и актор процессов, итогом которых являются капитализм и демократия. Популизм в этом случае трактуется как переходное звено к «правильному» Модерну. Однако те же самые по своей природе политические движения, практики, риторика, относящиеся уже к западному популизму, обычно характеризуются как отклонения от нормы, от Модерна в целом и в первую очередь от идеала либеральной демократии. При этом в статье обосновывается тезис, что по мере того как западные либеральные демократии трансформируются в «согласительные политические режимы» («олигархии») и становятся всё более похожими на «дефектные демократии», они превращаются в такое же отклонение от нормативного идеала, как и всё, что называется популизмом. Тем самым понятие «популизм» в современных условиях начинает обозначать не просто некое отклонение от идеала, но и рождение новой реальности, до конца понять и осмыслить которую политологический мейнстрим оказывается не в состоянии. Понятие «популизм» превращается в «пустой знак» и начинает играть роль собирательного символа. Им представители мейнстрима склонны объединять все неудобные и беспокоящие социально-политические феномены, которые они не могут или не хотят объяснить.
Феномен популизма известен как минимум со времен Античности. Однако в последние десятилетия он получил второе дыхание, прочно обосновавшись в лексиконе политиков и политологов. В данной статье предпринимается попытка воссоздать портрет популизма XXI в. и оценить перспективы популистских партий и движений в контексте современных политических и социальных процессов в западных обществах. В первой части статьи на основе последовательного анализа разнообразных трактовок и определений популизма, представленных в работах отечественных и зарубежных политологов, предпринимается попытка обрисовать содержательное ядро данного феномена, выявить его глубинные исторические и психологические основания и обозначить его социально-политическое кредо в настоящий момент. В частности, отмечаются такие фундаментальные отличительные черты популистского дискурса, которые были присущи ему во все времена и эпохи, как прямая апелляция к мнению большинства и склонность к максимальному упрощению действительности, сведение ее к простым лозунгам и клише. Во второй части статьи проанализированы причины и факторы популистской волны, захлестнувшей целый ряд развитых и развивающихся стран в начале XXI в. Главным фактором, по мнению автора, является продолжающийся процесс глобализации, который не только несет крайне противоречивые последствия для международных отношений, но и провоцирует новые конфликты внутри даже развитых стран, разделяя их общества на «победителей» и «побежденных». Возникающей социальной напряженностью, которая только усилилась из-за последствий мирового финансового кризиса 2008–2009 гг., поспешили воспользоваться различные популистские партии и движения. Среди других предпосылок для роста популизма в последние десятилетия автор называет кризис традиционных партийных систем, размывание ценностей парламентаризма, развитие новых информационно-коммуникационных технологий. Отдельно автор останавливается на факторе лидера, подчеркивая, что харизматичные политики получают в этих условиях новые возможности для мобилизации общественных настроений в свою пользу. В итоге автор приходит к выводу, что перспективы развития популистской волны в XXI в. лучше всего описывает формула, предложенная немецким политологом К. фон Байме: «Популизм никогда не длится долго, но он каким-то образом постоянно рядом».
В статье рассмотрены формирование, эволюция и перспективы испанской левопопулистской леворадикальной политической партии «Мы можем!» («Подемос») в условиях подъема популизма в странах Южной Европы и Европейского союза в целом. В фокусе внимания автора — причины и страновая специфика левого популизма в Испании, политический портрет лидера «Подемос» Пабло Иглесиаса, особенности и динамика развития партийной системы страны начиная с середины 2000-х годов, идентитарные, поколенческие и партийно-идеологические размежевания в сегодняшнем испанском «разъединенном» обществе, а также оценка перспектив развития политической ситуации в Испании после ухода Пабло Иглесиаса из правительства и поражения «Подемос» на автономных выборах в Мадриде в мае 2021 г. Проведенное исследование испанского кейса позволяет выйти на более широкие обобщения относительно природы феномена популизма в странах Европейского союза в целом. В частности, показано, что востребованность популистских лозунгов и кандидатов обусловлена не столько нарастанием кризиса традиционных политических систем и последствиями кризиса суверенных долгов, сколько наличием структурных диспропорций в социально-экономической сфере, которые указанные процессы и явления лишь обнажили, сделали явными. Именно эти диспропорции, преодолеть которые традиционные политические силы оказываются не в состоянии, и создают постоянно подпитываемую среду для радикальных право- и левопопулистских партий и движений. Как следствие, можно с уверенностью говорить о том, что популизм останется элементом политического ландшафта страны, несмотря ни на какие скандалы и тактические просчеты его представителей, что наглядно подтверждает пример Пабло Иглесиаса. В то же время, как подчеркивает автор, именно наличие явной угрозы в лице популистских политиков может послужить импульсом к обновлению традиционных партий и оздоровлению политической системы страны в целом.
Относительно широкая поддержка популистов, националистических партий и движений (таких как «Альтернатива для Германии», НДПГ, ПЕГИДА) на востоке ФРГ, а также большое число преступлений, совершаемых здесь правыми экстремистами, неизбежно поднимают вопрос о природе феномена национализма в этом регионе. В рамках данной статьи исследуются причины распространенности ксенофобских и националистических настроений в «новых» федеральных землях Германии. С этой целью авторы обращаются к рассмотрению широкого комплекса социально-политических и психологических факторов, при этом особый акцент сделан на выявлении исторических корней и предпосылок современного всплеска национализма на востоке ФРГ. В частности, показано, что последовавший за объединением страны крах восточногерманской экономики привел к массовой безработице и фрустрации населения, чем сумели воспользоваться праворадикальные партии, обвинявшие во всех экономических проблемах мигрантов. Однако формированию ксенофобских настроений в Восточной Германии способствовали отнюдь не только экономические факторы. Так, авторы обращают внимание на особенности политики памяти в ГДР, прежде всего подходы ее руководства к проблеме преодоления нацистского прошлого и к использованию истории страны для формирования национальной идентичности. Отмечается, что отказ от всестороннего и объективного изучения прошлого, закоснение официальной идеологии и ее отчуждение от духовных потребностей населения привели к общему росту национализма в ГДР. Кроме того, выделяются еще ряд факторов, которые также оказали впоследствии влияние на формирование ксенофобских настроений в этой части страны. Например, в отличие от ФРГ, которая еще с 1950-х годов стала активно привлекать иностранных рабочих из Италии, Турции и Югославии, число иностранцев на территории ГДР было невелико, а контакты с ними носили ограниченный характер. Предпринятый анализ позволяет не только создать более подробный портрет восточногерманского национализма, но и выявить глубинные причины роста популярности в ФРГ правопопулистских партий и движений. В первую очередь речь идет о незавершенности процесса объединения страны, сохранении структурных диспропорций в развитии «старых» и «новых» федеральных земель.
В статье анализируются феномен популизма и его влияние на внешнюю политику Турции в трех измерениях: институциональном, практически-политическом и ценностно-идеологическом. Исследование построено на детальном изучении репрезентативной выборки партийных манифестов и публичных выступлений турецких политиков, в особенности речей Реджепа Эрдогана за период его пребывания на постах премьер-министра и президента. Показано, что укорененность популизма в политической культуре Турции наделила его идеологической гибкостью и сделала почти универсальным инструментом работы с электоратом. После перехода страны к многопартийности популизм оказался присущ большинству политических игроков. В свою очередь Р. Эрдоган не только продолжил, но и развил успех в использовании популистской риторики. Установлено, что содержательно популизм Р. Эрдогана существенно эволюционировал на фоне менявшейся внутренней и внешней конъюнктуры. В 2000-е годы в нем доминировали аморфные идеи консервативной демократии. На рубеже 2000–2010-х годов надежды на евроинтеграцию уступили место «цивилизационному экспансионизму», стержнем которого стал концепт исламской/османской цивилизации. Во второй половине 2010-х годов рельефнее проступили черты ультранационализма. В итоге популистская бинарная оппозиция «мы — они» выкристаллизовалась в модель глобального противостояния Турции, защитницы интересов мусульман, «враждебному» Западу. Такая риторика помогла Р. Эрдогану оправдать свое почти 20-летнее пребывание у власти и уйти от прямой ответственности за экономические неурядицы 2010-х годов. Популизм стал также инструментом монополизации внешней политики в руках турецкого лидера. Используя негативную риторику в отношении профессиональных дипломатов, за последние 10 лет он замкнул на себя весь внешнеполитический процесс. Как следствие, в институциональном плане экспансия популизма в сферу внешней политики привела к ее «доместикации» и «национализации», а в дискурсивном — выразилась в увлечении цивилизационизмом. Персонализация внутри- и внешнеполитического процессов в Турции привела к появлению феномена «эрдоганизации турецкой политики» – укрепления «персонального авторитаризма» Р. Эрдогана за счет сужения роли и влияния государственных институтов. При этом декларативное стремление Турции занять более независимое и автономное положение в системе международных отношений вылилось в стратегию развития преимущественно двустороннего формата взаимодействия с различными странами. В результате Турция, которая долгое время последовательно выступала за региональное сотрудничество и интеграцию, стала во многих аспектах регионально изолированным государством.
Настоящая статья посвящена перипетиям внешней политики Мексики в первый период администрации президента А.М. Лопеса Обрадора (АМЛО) (2018‒2020). Автор ставит перед собой задачу рассмотреть ключевые направления внешней политики страны на современном этапе (отношения с Соединенными Штатами Америки и латиноамериканскими соседями, в частности, на примере венесуэльского и боливийского кризисов, а также центральноамериканской миграционной проблемы), для того чтобы выяснить, насколько эта политика является реалистичной и в какой мере она укладывается в рамки традиционных линий отношений с миром, проводившихся Мексикой на протяжении десятилетий. Левоцентристская администрация АМЛО неустанно подвергается критике за свои «популистские» действия, соответственно автор счел необходимым оценить степень обоснованности данной критики. В статье показана роль американского фактора во внешней политике Мексики не только в формате двусторонних экономических отношений (в рамках USMCA), миграционной проблемы, но и с точки зрения того, как Вашингтон воздействует на трансформацию линии мексиканского МИД (в частности, в решении проблемы с центральноамериканским миграционным потоком). Автор приходит к выводу, что хотя давление со стороны США, безусловно, велико и выражается в различных формах, Мексика сохраняет возможность проводить независимую и многовекторную политику, что проявилось, в частности, в венесуэльском и боливийском вопросах. В основе такой политики лежат традиционные принципы поведения страны, которые сформировались за годы сложного лавирования между интересами великих держав и которые — в понимании АМЛО и МИД — не подлежат ревизии. Эти принципы предполагают четкую линию на невмешательство во внутренние дела других стран и соблюдение их суверенитета, уважение к праву на политическое убежище. Именно они могут в перспективе способствовать активизации внешней политики Мексики на региональном и глобальном уровнях, несмотря на некоторую пассивность действующей администрации и ее сосредоточенность на внутриполитических проблемах. Таким образом, проведенный анализ современной внешней политики Мексики показывает, что за популистской риторикой А.М. Лопеса Обрадора скрывается в действительности достаточно традиционный внешнеполитический курс, продиктованный объективными особенностями внутриполитического и международного положения страны.
Рецензия посвящена новой коллективной монографии под редакцией Л.С. Окуневой и А.И. Тэвдой-Бурмули «Правый популизм: глобальный тренд и региональные особенности», вышедшей в свет в 2020 г. В ней отмечается, что в последние годы наблюдается устойчивый рост интереса к проблематике популизма как в отечественной, так и в зарубежной академической литературе. При этом в научном сообществе нет единодушия в оценках природы и содержания феномена популизма, его роли в политических системах отдельных стран и регионов, перспектив дальнейшего развития. В этом контексте рассматриваемая коллективная монография, отличающаяся широтой географического и тематического охвата, безусловно, является актуальной. В то же время в рецензии отмечается, что эта широта авторского замысла провоцирует и критические замечания. Так, рецензент указывает на определенные диспропорции в структуре рассматриваемой книги и некоторую эклектичность изложения материала. Последняя особенность во многом является порождением разных взглядов на природу популизма, которых придерживаются авторы. Как следствие, по мнению рецензента, представленное исследование правильнее рассматривать как сборник статей, объединенных общей темой, чем как коллективную монографию с единой теоретико-методологической рамкой. Однако указанное обстоятельство ни в коей мере не принижает научного вклада каждого отдельного автора и значения книги в целом. Рецензент останавливается на каждой главе, кратко суммируя авторскую позицию и комментируя основные выводы. По мнению рецензента, проделанная авторами книги работа вносит значительный научный вклад в изучение проблематики правого популизма и ставит новые исследовательские вопросы. В целом книга наглядно демонстрирует противоречивость феномена популизма, его имманентную связь с современными тенденциями развития политических систем, а также выявляет социально-психологические факторы, обусловливающие популярность популистских установок и идей.
