За два десятилетия XXI в. в США сменились три администрации, ядерная политика которых содержит как общие черты, так и свои особенности. Приближение к концу второго десятилетия, возникшая неопределенность относительно судьбы Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ) после февраля 2021 г. делают актуальным анализ ядерной политики США на большом отрезке времени, с тем чтобы отделить конъюнктурные изменения от долгосрочных тенденций. В свою очередь это позволяет создать основу для прогнозирования дальнейшей эволюции американской стратегии в ядерной сфере вне зависимости от исхода выборов 2020 г. В этой связи в настоящей статье рассмотрены особенности ядерной политики США в период администраций Дж. Буша-мл., Б. Обамы и Д. Трампа, изложенные в «Обзорах ядерной политики» (Nuclear Posture Review) 2002, 2010 и 2018 гг. и связанных с ними документах стратегического планирования, а также их материального наполнения в виде планов развития стратегических ядерных сил и нестратегического ядерного оружия. Показаны истоки ядерной политики администрации Д. Трампа и оценена степень преемственности по отношению к предшествующим администрациям. Особое внимание уделено планам масштабной модернизации всех ключевых компонентов ядерной триады США, изложенным в «Обзоре» 2018 г. Обозначены возможные последствия выхода Вашингтона из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и непродления ДСНВ. Авторы заключают, что если в отношении Ирана и КНДР администрация Д. Трампа будет развивать подходы, разработанные при Дж. Буше-мл., придав им более наступательный характер за счет готовности использовать ядерное оружие в качестве не просто средства сдерживания, но реального военно-силового инструмента, то в отношении России и КНР может быть взята на вооружение так называемая доктрина Шлесинджера. Иными словами, речь идет об откате к установкам «холодной войны» с поправкой лишь на принципиально усложнившуюся архитектуру глобальной стратегической стабильности. Авторы подчеркивают, что подобный откат чреват повторением событий кризисов 1962 и 1983 гг., и выражают надежду, что уроки истории и переговорный опыт, накопленный в годы «холодной войны», проложат дорогу новому компромиссу.

Европейский союз, крупнейший коллективный донор мира, направляет значительную часть своей помощи в страны Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА). Среди региональных партнеров ЕС особняком стоит Королевство Марокко, которое еще в 2000-е годы первым в Южном Средиземноморье получило статус привилегированного партнера и стало одним из крупнейших реципиентов помощи Брюсселя. В статье обозначены стратегические ориентиры, приоритетные направления и основные результаты европейских программ помощи Марокко в 1999–2011 гг., начиная с восшествия на трон короля Мухаммеда VI и заканчивая событиями «Арабского пробуждения». Выявлено, какими соображениями руководствовался Евросоюз в своей политике оказания помощи Марокко с начала 2000-х годов, как они менялись в зависимости от хода политических процессов в стране и регионе и соответственно как это сказывалось на характере программ помощи. В статье изучены механизмы и условия предоставления поддержки со стороны ЕС, а также баланс между содействием, оказываемым правительству и структурам гражданского общества в Марокко. Дополнительно оценено соотношение между «политической» помощью, направленной на укрепление сектора правосудия, улучшение качества управления и т.д., и участием ЕС в развитии социальных и производственных секторов, партнерством в области безопасности. По итогам исследования сделан вывод о том, что Брюссель рассчитывал посредством вовлечения Марокко в Европейскую политику соседства, предоставления стране статуса привилегированного партнера и реализации мер социально-экономической и институциональной поддержки добиться большей либерализации, нежели с помощью программ, направленных непосредственно на продвижение демократии. Подобный выбор в значительной мере был определен тем, что ЕС стремился обеспечить политическую стабильность в Королевстве Марокко, которое играло весьма важную роль в противодействии таким значимым для Европы транснациональным угрозам, как нелегальная миграция и терроризм. Приверженность этому подходу (характерному и для взаимодействия ЕС с другими монархическими и республиканскими авторитарными режимами в регионе БВСА) побуждала евробюрократов достаточно спокойно воспринимать произошедшее в 2000-е годы на фоне преобладания императивов борьбы с терроризмом замедление процессов либерализации в Марокко, в результате которого «Арабское пробуждение» не обошло Королевство стороной.

Иорданское Хашимитское Королевство играет важную роль в ближневосточной подсистеме международных отношений и регулярно оказывается в эпицентре событий, происходящих в зоне палестино-израильского конфликта, Ираке или Сирии. Внешние факторы осложняют преодоление внутренних вызовов экономического и социально-политического характера иорданским властям, которые время от времени сталкиваются с достаточно масштабными протестными выступлениями. Это в свою очередь обусловливает высокую степень зависимости Иордании от помощи извне. Основной ее объем поступает из США, которые считают обеспечение стабильности Иордании одним из важных национальных интересов в регионе и часто выступали связующим звеном в отношениях Израиля и Иордании. В статье подробно рассмотрены мотивы предоставления американской помощи Королевству и использования ее в качестве инструмента давления на иорданские власти на разных этапах американо-иорданских отношений с акцентом на периоде между двумя волнами протестов — 1989 и 2011 гг. Выявлены ключевые изменения в объемах и структуре помощи. Особое внимание уделено «израильскому фактору», играющему важнейшую роль в американо-иорданских отношениях. В первой части статьи дается экскурс в историю взаимоотношений США и Иордании в эпоху «холодной войны», во второй внимание сосредоточено на последнем десятилетии правления короля Хусейна (1989–1999), в третьей — на событиях, происходивших при его преемнике — Абдалле II — c момента прихода к власти до «Иорданской весны» 2011 г. Автор делает вывод, что США изначально осознавали степень хрупкости иорданской государственности, построенной вокруг фигуры короля. Однако важность Иордании для решения стержневых региональных проблем, будь то противодействие распространению влиянию Египта и Советского Союза, арабо-израильский конфликт и — на более поздних этапах — палестино-израильский мирный процесс или война с терроризмом, заставляла администрации США независимо от их партийной принадлежности закрывать глаза на отсутствие реального прогресса в реализации либеральных реформ. Более того, именно устойчивый приток внешней помощи позволял иорданским властям отказываться от обещанных преобразований. В этой ситуации начавшееся в Магрибе «Арабское пробуждение» не могло не затронуть и Хашимитское Королевство, став наиболее серьезным вызовом для правящего режима с конца 1980-х годов.

Информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) занимают видное место в теории и практике содействия международному развитию (СМР). В то же время эффективность усилий доноров в сфере ИКТ для развития (ICT4D) оценивается весьма неоднозначно.
С одной стороны, за короткий по историческим меркам срок мобильная связь и интернет перестали быть достоянием глобального Севера и получили широкое распространение в странах Юга. С другой стороны, развитие сектора ИКТ имеет и негативные последствия. Так, из-за экспоненциального роста технологических знаний увеличивается разрыв между развитыми и развивающимися государствами, а в последних новые технологии внедряются неравномерно. Исследователи расходятся в оценках конкретных причин таких неудовлетворительных итогов, однако очевидно, что во многом они обусловлены изначальным несовершенством самых базовых концептуальных установок проектов ICT4D, определяющих характер их целей, задач, предполагаемых результатов и оценку рисков.
В данной статье предпринята попытка обобщить международный опыт в области ICT4D и проследить эволюцию целевых установок международных доноров. Статья состоит из четырех разделов. В первом разделе автор выделяет некоторые основные проблемы концептуализации понятия «ИКТ для развития». Во втором разделе изучены распространенные в период 1970–1980-х годов подходы к развитию информационно-технологического сектора в целях стимулирования экономического роста в странах глобального Юга. В третьем разделе рассмотрены особенности и акценты программных установок внедрения ИКТ, получивших распространение в середине 1990-х годов. Четвертый раздел посвящен обобщению основных по ложений критических исследований ICT4D, которые получили широкое распространение в последнее десятилетие. В рамках каждого из исследуемых периодов систематизированы как концептуальные аспекты целеполагания основных доноров, так и конкретные инициативы международных организаций, формы оказываемой помощи и общие параметры финансирования.
Автор приходит к выводу, что на данный момент усилия международных институтов все еще не складываются в гармоничную структуру и представляют собой «лоскутное одеяло» отдельных проектов и программ. При этом полувековой опыт ICT4D убедительно доказывает, что ИКТ в рамках СМР должны рассматриваться прежде всего как специфический инструмент для достижения целей развития, а не как самоцель.

Сообщество в сфере политики и безопасности АСЕАН (СПБА) — новейшая масштабная инициатива Ассоциации, направленная на поддержание мира в регионе через формирование общих норм и правил поведения. Появление данной структуры вызвало весьма оживленную дискуссию среди экспертов по Юго-Восточной Азии: можно ли говорить о построении в АСЕАН сообщества безопасности в его классическом, теоретическом понимании? В настоящей статье рассмотрены аргументы сторон и предпринята попытка ответить на данный вопрос. Оптимистически настроенные приверженцы конструктивизма во главе с А. Ачарьей отстаивают жизнеспособность своей модификации концепции сообществ безопасности применительно к данному региону, ключевыми элементами которой являются региональная идентичность и обладающие конструирующей функцией нормы. Их оппоненты, придерживающиеся позиций реализма (Н. Ху, М. Лейфер), настаивают на неприменимости идей конструктивистов в реалиях АСЕАН и неспособности государств региона сформировать сообщество безопасности. По результатам анализа сделан вывод о том, что оба подхода не лишены недостатков, а точку в их споре ставить преждевременно ввиду того, что создание сообщества безопасности в АСЕАН — процесс, далекий от завершения. В настоящее же время, с точки зрения автора, наиболее уместным и соответствующим реальной обстановке в регионе является альтернативный, умеренно критический подход, позволяющий сравнить Ассоциацию с режимом безопасности.

Рецензия посвящена монографии Е.М. Харитоновой «“Мягкая сила” Великобритании», изданной в 2018 г. Национальным исследовательским институтом мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова. Рецензент отмечает, что рассматриваемая книга выгодно отличается от многих современных отечественных и зарубежных исследований «мягкой силы» вниманием автора к анализу теоретических аспектов проблематики и стремлением вписать свою работу в более широкий историографический контекст. Подобный подход представляется исключительно верным в силу того, что без четкого понимания места концепции «мягкой силы» в истории развития научной мысли по проблемам силового взаимодействия на международной арене невозможно в полной мере оценить суть и значение идей Дж. Ная. Подробно охарактеризовано содержание каждой из трех глав монографии, рассмотрены достоинства и недостатки, присущие изложению автором своей концепции. В частности, отмечаются некоторая описательность отдельных параграфов и местами излишне некритичное восприятие автором оценок и выводов, содержащихся в источниках. В то же время рецензент подчеркивает, что указанные недостатки ни в коей мере не принижают достоинств монографии Е.М. Харитоновой, которая представляет собой оригинальное, комплексное и, безусловно, актуальное научное исследование, выполненное на самом высоком профессиональном уровне. В книге собран, систематизирован и обобщен по-настоящему фундаментальный массив информации из различных источников — от документов Парламента и программных документов ключевых британских партий до материалов СМИ, опросов общественного мнения и рейтингов «мягкой силы». Тем самым автор не только вносит весомый вклад в развитие научного знания об особенностях использования Великобританией инструментов «мягкой силы» во внешнеполитических целях, но и создает хорошее подспорье для разработки практических рекомендаций как по развитию российско-британских контактов (например, в сфере научной дипломатии), так и по созданию собственно российских проектов в области «мягкой силы».