Опора на возможности цифровой экономики рассматривается в стратегических документах Российской Федерации в качестве одного из ключевых факторов, способных в современных условиях обеспечить экономический рост и национальный суверенитет, а также стимулировать развитие производства во всех сферах социально-экономической деятельности. В то же время, как отмечает автор, неуправляемый переход на новые принципы организации экономики может резко повысить ее уязвимость для враждебных действий в киберсфере. В этой связи представляется необходимым более подробно осветить вызовы и угрозы, с которыми сопряжен процесс цифровизации в экономической сфере.

В статье рассмотрены основные подходы к определению сущности феномена цифровой экономики, а также наиболее перспективные направления развития глобальной информационной инфраструктуры вообще и ее аппаратно-программных элементов в частности. Автор отмечает, что ключевое значение в этом контексте приобретают проблемы разработки оптимальных механизмов управления социотехническими системами, образующими цифровую экономику. Вместе с тем наблюдается резкое расширение спектра угроз кибербезопасности, реализуемых посредством различных информационно-технологических воздействий. В статье подробно освещены основные виды кибератак и описаны их возможные последствия для опорных инфраструктур цифровой экономики. Автор подчеркивает, что связность ее объектов существенно повышает разрушительность так называемых цепных эффектов кибератак. В условиях невозможности достижения полной защищенности цифровой экономики от киберугроз особую роль приобретает устойчивость социотехнических систем. Киберустойчивость предполагает способность системы выполнять свои функции в условиях успешно реализованных кибератак на ее ресурсы (возможно, несколько менее эффективно в течение относительно непродолжительного периода времени, необходимого для нейтрализации кибератак и устранения их последствий).

Обращаясь к проблеме обеспечения киберустойчивости формирующейся цифровой экономики Российской Федерации, автор рассматривает основные виды системоразрушающих кибератак, а также освещает шаги, предпринимаемые правительством России для парирования этих угроз. Автор заключает, что достижение независимости и устойчивости российской информационной инфраструктуры невозможно без создания соответствующего научно-технологического потенциала и подготовки нового поколения научно-технических кадров.

Особая природа киберсреды — взаимозависимость между материальными и социальными объектами, сложность организации заставляет ведущих субъектов мировой политики искать новые стратегии ведения своей деятельности в этой области. В Европейском союзе обсуждение проблем кибербезопасности ведется с опорой на категорию «стрессоустойчивость», которая в этом контексте рассматривается как способность системы адаптироваться к новым вызовам, гибко реагировать на угрозы, успешно восстанавливаться после ударов. В данной статье с помощью дискурс-анализа изучены причины появления и логика развития дискурса стрессоустойчивости в политике ЕС в области кибербезопасности, выявлены особенности интерпретации данной категории в официальных документах, продемонстрированы проблемы, сопряженные с ее применением на практике.

Авторы прослеживают постепенную эволюцию подходов ЕС к определению объекта кибербезопасности — от традиционных интерпретаций киберпространства к экосистемным терминам и концепциям. Последние, как отмечено в статье, в наибольшей степени соответствуют пониманию кибербезопасности в категориях стрессоустойчивости. В рамках такого подхода интернет предстает не как статичный объект, который нужно контролировать и защищать, а как сложная гетерогенная система, где состояние безопасности неразрывно связано с состояниями опасности.

В официальных документах ЕС пока не сложилось единой и четкой дефиниции стрессоустойчивости. Тем не менее, как подчеркивают авторы, и в этой области можно проследить постепенную трансформацию официального дискурса от чисто технических определений ко все большему учету социально-политических факторов. Впрочем, официальный дискурс ЕС в этом отношении остается крайне противоречивым. В частности, это касается определения соотношения таких понятий, как «киберстрессоустойчивость» и «кибербезопасность». Авторы отмечают тенденцию к нарастающей секьюритизации киберсферы в дискурсе ЕС о кибербезопасности, что чревато выхолащиванием понятия «стрессоустойчивость», превращением его в простой эвфемизм. Однако в конечном счете, приходят к выводу авторы статьи, чрезмерная секьюритизация киберсферы невыгодна самому ЕС, и постепенно его политика в области кибербезопасности будет все более последовательно выстраиваться на принципах стрессоустойчивости.

Интернет-технологии за время своего существования создали как массу новых возможностей для экономического развития, так и целый ряд опасностей для мирового сообщества. Вызовы и угрозы, исходящие из информационного пространства, были включены в приоритетные направления работы ведущих государств мира в начале 2000-х годов. США одними из первых стали прорабатывать законодательные основы киберполитики, нацеленной прежде всего на обеспечение безопасности страны после терактов 2001 г. С течением времени был принят не один десяток законодательных актов, создан ряд комитетов и агентств, ответственных за обеспечение информационной безопасности страны. В статье изучена эволюция доктринальных подходов США к обеспечению информационной безопасности (в американских документах — кибербезопасности) в годы пребывания у власти трех президентов: Дж. Буша-мл. (при котором появилась первая Национальная стратегия кибербезопасности), Б. Обамы и Д. Трампа. Прослежено, как со временем менялись приоритеты американской политики в данной области, а также рассмотрено развитие отношений США с другими ведущими игроками в киберсфере, прежде всего Российской Федерацией и КНР. Особое внимание уделено политике Вашингтона, направленной на обеспечение безопасности критической информационной инфраструктуры (КИИ). Указывается, что, несмотря на принятие целого ряда регулирующих нормативных актов, уровень безопасности объектов КИИ остается достаточно низким. В целом анализ доктринальных документов позволил выделить несколько ключевых особенностей, характеризующих развитие политики США в области кибербезопасности в последние годы. В частности, усиливается тенденция к проведению односторонних действий, связанных с оказанием санкционного давления на те или иные страны и их компании. При этом проблематика кибербезопасности зачастую рассматривается не как самостоятельное направление, а лишь как инструмент для достижения иных, более широких внешне- и внутриполитических целей. Автор приходит к выводу, что в целом политика США в области обеспечения информационной безопасности носит скорее реактивный характер, что не может не отражаться на ее эффективности.

В центре внимания автора статьи — внутренняя динамика и характерные черты развития боевых действий и общей стратегической ситуации в период Второй мировой войны, начиная с германской агрессии против Польши и заканчивая срывом «Барбароссы» и прямым вступлением США в конфликт. В качестве ключевых аналитических инструментов для выявления особенностей периода с сентября 1939 г. по декабрь 1941 г. автор использует концепции «тотализации» и «глобализации» вооруженного конфликта великих держав. Для операционализации указанных понятий используются по три ключевых параметра. В случае «тотализации» это: 1) сроки ведения войны (короткая vs длительная война); 2) степень перевода экономик ведущих государств на военные рельсы; 3) характер средств и методов ведения боевых действий и применения иных форм насилия; в случае «глобализации» — 1) географический размах; 2) количество участников и роль нейтральных стран; 3) степень сворачивания многополярной модели международных отношений до своеобразной «биполярности» — противостояния двух коалиций. Автор приходит к выводу о том, что картина развития Второй мировой войны в рассматриваемый период по ряду параметров отличалась от хрестоматийного образа тотального и глобального вооруженного конфликта. Присутствовавшие еще в довоенный период черты «тотализации» (подготовка сторон к длительному противостоянию, усвоение уроков Первой мировой войны о роли экономики в ведении боевых действий, преступные цели нацизма) лишь постепенно разворачивались во времени, а немецкие «блицкриги», как казалось, привели к развитию конфликта по иному сценарию. Заметные изначально тенденции «глобализации» (вовлечение колоний Великобритании и Франции, раннее распространение конфликта на Северную и Восточную Африку, фактор глобальной войны на море) соседствовали с противоположными тенденциями: сохранением официального нейтралитета крупных государств, ожиданиями их возможного посредничества в прекращении боевых действий, неопределенностью относительно итогового состава формировавшихся коалиций.

Совет сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ) является одной из ключевых региональных международных организаций, чье значение только возросло в последние годы. Между тем, как отмечает автор, и в отечественной, и в зарубежной научной литературе ощущается нехватка обобщающих работ, в которых бы последовательно освещалась деятельность этого объединения. Отчасти восполнить эту лакуну и призвана данная статья. В ней подробно рассмотрены особенности политических систем государств — членов ССАГЗ, институциональная структура и основные направления работы организации: от экономики и финансов до обеспечения безопасности и единой оборонной политики. Автор отмечает, что большой заслугой лидеров государств ССАГЗ является стремление вырабатывать совместную позицию на компромиссной основе. В то же время в статье раскрывается комплекс проблем, препятствующих быстрой и эффективной реализации провозглашенных организацией целей. В частности, автор обращает внимание на разногласия между странами-членами по вопросам военного сотрудничества, а также трансформации ССАГЗ в полноценный союз. Еще одним серьезнейшим вызовом для всех государств региона стали события «Арабского пробуждения». В статье показано, как правящие режимы вынуждены были реагировать на резкий всплеск протестной активности населения своих стран. Тем не менее автор заключает, что государства ССАГЗ смогли в этих условиях еще раз подтвердить стабильность своих политических систем, а организация в целом упрочила свое влияние в регионе. Наконец, в статье подробно освещены события так называемого Катарского кризиса, в основе которого лежало недовольство большинства государств Залива политикой Катара, обвиняемого ими, в частности, в поддержке террористических организаций. По мнению автора, Катарский кризис продемонстрировал, что в политике региональных акторов национальные интересы и стремление сохранить свой суверенитет стали превалировать над общими задачами, решаемыми ССАГЗ. В то же время руководство организации стремится возродить дух сотрудничества, и поскольку все страны-члены объективно заинтересованы в укреплении взаимодействия друг с другом, организация сможет справиться со стоящими перед ней вызовами.

В статье анализируется влияние Брекзита на «особые отношения» между США и Великобританией, на протяжении нескольких десятилетий отличающиеся стабильностью и беспрецедентно высоким уровнем военно-политической и финансово-экономической кооперации. На основе количественного анализа американских и британских баз данных международных договоров проведено сравнительное исследование динамики двусторонних отношений за период с 1940 по 2017 г., а также сотрудничества США и Великобритании с крупнейшими европейскими странами — Францией и Германией. Рассмотрен широкий комплекс документов, составляющих формальную основу «особых отношений» в таких областях, как безопасность и оборона, разведка, торговля и налогообложение, научная и производственная кооперация. Авторы заключают, что наличие столь внушительной договорной базы придает этому партнерству особую прочность и глубину, но вместе с тем ярко демонстрирует его асимметричный характер, при котором Соединенное Королевство с годами все чаще оказывалось вынуждено следовать в русле внешнеполитической стратегии США. В то же время анализ динамики двустороннего взаимодействия в контексте развития процессов по выходу Великобритании из Европейского союза позволил по-новому взглянуть на содержание и перспективы сохранения «особых отношений». По мнению авторов, в среднесрочной перспективе военное и экономическое сотрудничество сохранится, поскольку основывается на объективных интересах обеих сторон. Так, США нуждаются в британских военных базах и инвестициях, а Соединенное Королевство — в американских технологиях (особенно в ядерной сфере) и также в инвестициях. При этом нельзя исключать изменения в долгосрочной перспективе. Соединенные Штаты, по-прежнему оставаясь лидером западного мира, ожидают от Великобритании готовности следовать их политическому курсу и способности его поддерживать, в том числе сохраняя высокий уровень расходов на оборону. Вместе с тем новый внешнеполитический курс Соединенного Королевства, сформулированный в стратегии «Глобальная Британия», может вступить в противоречие с интересами Вашингтона, а недостаточность военных расходов — снизить значение Лондона в обеспечении трансатлантической безопасности. Это в свою очередь может оказать негативное воздействие на развитие двустороннего диалога.

В центре внимания автора статьи — анализ противоречий внутри правящей Консервативной и юнионистской партии Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии по вопросу о членстве этой страны в Европейском союзе. В условиях Брекзита эти противоречия приобрели совершенно новое звучание. Пример Консервативной партии Великобритании интересен не только тем, что она с 2010 г. является руководящей и определяет контуры внутренней и внешней политики Соединенного Королевства, но и тем, что обычно она рассматривается в качестве самой евроскептической из всех традиционных политических сил в Европе. Однако даже первое знакомство с официальными документами партии 2010–2016 гг., в которых затрагивались взаимоотношения с Европейским союзом, недвусмысленно свидетельствует, что тори были отнюдь не едины по этому вопросу. Наравне с евроскептиками, которые выступали за решительный пересмотр отношений с ЕС вплоть до полного их разрыва, существовало сильное крыло так называемых интеграционистов, указывавших на выгоды от сохранения членства Великобритании в европейском интеграционном объединении. Раскол лишь усугубился после референдума о Брекзите и начала переговоров о выходе Великобритании из ЕС. Проведенный в статье анализ полемики, развернувшейся по этой проблеме, позволил выявить внутри Консервативной партии уже четыре условные фракции. Первую группу составляют политики, которые решительно выступают за выход страны из Евросоюза, даже если не удастся заключить новый договор. Вторая группа представлена теми, кто поддерживает Брекзит, но при условии подписания нового, более выгодного для Великобритании соглашения с ЕС. Третья группа выступает в поддержку курса, проводимого Т. Мэй. Наконец, четвертая группа состоит из тех, кто против Брекзита и настаивает на проведении повторного референдума о членстве страны в Евросоюзе. Раскол внутри Консервативной партии Великобритании, усугубленный тенденциями к поляризации электората и росту популярности внесистемных политических сил, ставит перед ее руководством новые задачи, от решения которых будет зависеть не только внутри- и внешнеполитический курс страны, но и, в значительной мере, развитие международных отношений в Европе.